Ванге известно самое сокровенное. Часть 2
|
В гости к Ванге приезжали Сергей Михалков, Вячеслав Тихонов, Леонид Леонов и, по рассказам, даже один из советских руководителей эпохи застоя. Политики, писатели, ученые из многих стран мира едут к Ванге узнать про свое будущее. Но вовсе не они, а люди простые, провинциальные месяцами выстаивают очереди на прием к ясновидящей. Только в семьдесят шестом году у Ванги побывало сто две тысячи человек. Сейчас меньше. Возраст не тот, да и здоровье пошаливает. С чем идут? Просьбы самые разные: видел осунувшегося железнодорожника с посеревшим лицом, у которого дома умирает жена, и он, оставив ее на попечение матери, пришел к Ванге пешком, одолев двадцать километров. Видел женщину, от которой неделю назад ушел муж, и старика, подергивающегося в приступе болезни Паркинсона, видел семью из югославского города Скопле и греков в траурных одеждах. Все они пришли, приехали сюда за последней надеждой, за тем спасительным для души словом, поверив в которое можно жить дальше, проникнуть в будущее, уже не страшиться его, как прежде. Все мы без исключения в минуты горестные нуждаемся в чьей-то поддержке, и потому мне трудно упрекнуть хоть в чем-то стремящихся к Ванге людей. Видно, мало в жизни земной надежды, оттого и ищут ее в Запределье. Что же им остается еще? Очнувшись от тревожного сна, она всякий день едет к заутрене в аккуратную, чистенькую церквушку и уж только потом начинает разговаривать с призраками. Обычно это бывает в субботу, в день, когда поминают усопших. Но и в будни они наведываются в ее дом. И хотя за долгие годы Ванга привыкла к призракам, как привыкла она к своим цесаркам и целебным источникам, бьющим из-под земли прямо за невысокой оградой, все же в последнее время все чаще они приносят с собой какую-то внутреннюю усталость. Хочется забыться и поскорее уснуть. А после обеда она может часами ковыряться в своем садике: окучивать бегонию или пересаживать в горшки пурпурную герань. Ближе к вечеру непременно переберет игрушки — всех этих набивных зайчат, кукол и тигров из искусственного меха, которых лелеет наподобие маленькой девочки и ревнует их к остальным детям и не любит детей, потому как думает, что они непременно разрушат весь ее кукольный мир. На ужин Ванга может выпить рюмочку виски. Но совсем чуть-чуть. И именно виски. А перед сном сама заведет свой старый будильник. Хотя и не видит, во сколько ей завтра вставать. Помимо призраков, в доме Ванги живет еще много разных людей — родственников и приживалок. Одни готовят пищу, другие наводят чистоту, третьи занимаются охраной и устанавливают порядок в очереди. Несколько лет тому назад Вангу взяли в оборот городские власти. Выделили специального человека. Положили зарплату в двести пятьдесят левов (раньше она получала с каждого посетителя по десятке, но теперь эти деньги перечисляются в местный бюджет), очередников опять же контролируют. От всех этих, так сказать, мероприятий слепая Ванга все отчетливее превращается в некую туристическую или этнографическую достопримечательность. И от этого как-то не по себе. Что-то теряется безвозвратно. ...Наутро, позавтракав черным кофе, двинулись в Рупите. Хорошая асфальтовая дорога обрывалась так же внезапно, как и начиналась — возле огромного, запрещающего проезд «кирпича», шлагбаума и стальной проволоки, опоясывающей два гектара прилегающей к дому земли. Тут же стояли какие-то люди и обшарпанный «фольксваген» с югославскими номерными знаками. Люди знали, что сегодня они уже не попадут на прием к Ванге. Но все равно продолжали чего-то ждать. Надеясь на чудо. Но чуда не было. Сопровождающий вернулся только через полчаса. — Она готова вас принять,— сказал сурово. И добавил: — Руки не подавать... Казалось, она спит, пригревшись на лавочке под горячим солнцем, но лишь только мы сели напротив, заговорила, закричала даже, зычным, пронзительным голосом. — Кто здесь на букву «эс»? — спросила Ванга. — Я,— отозвался Стоян, переминавшийся с ноги на ногу в отдалении. — Почему не принес мне подарок? Ты плохой человек. Вот стоит здесь твой племянник, и очень ему за тебя стыдно. — Он умер, баба Ванга, три месяца тому назад,— оторопело произнес Стоян. — Да что я, не знаю разве?.. У него ведь что-то с кровью было, верно? — Рак. Лейкемия. — Вот-вот... Он тебя спрашивает: почему вы старую грушу спилили. И колодец весь заброшенный. Он так эту грушу любил. Стоян опустился на скамейку и еще долго не мог совладать со своим голосом. И про грушу, и про колодец— все это была правда. — Странно,— сказала Ванга,— сегодня не суббота, а так много мертвых. Продолжение истории Дмитрия Димова читайте на следующей странице |
